Тургенева не удовлетворяют ни отцы, ни дети.

---

Я похож на ссаного Джорно или на овечку Долли, не могу понять
Бигуди

@темы: зезе

---

кажется, я умру от передозировки жожей

@темы: зезе

---

Ачивмент анлокд: попробовала хурму первый раз в жизни

---

26.11.2017 в 09:56

Пишет  ~McLaren~:

Buck-Tick в Сендае 23.11.2017


В Сендае мне наконец удалось расслышать еще две песни из сет-листа-перед-лайвом. Самой мучительной загадкой осталась композиция, которую вечно заглушало объявление о запрете съемок и записи – этакая песенка сломанной куклы, спетая на итальянском под зловещую шарманку, по атмосфере очень схожая с вещами вроде «Diabolo». Возможно, это какой-то саундтрек, лирики к которому нет в сети. А пока что пре-лайвовый сет-лист выглядит следующим образом:

«Ooh La La» Goldfrapp
«Doo Uap, Doo Uap, Doo Uap» Gabin (ремикс «It Don't Mean A Thing If It Ain't Got That Swing» Дюка Эллингтона)
Gnossiennes no. 1, 2, 3 Erik Satie (мой абсолютный фаворит)
«She’s Gone Away» Nine Inch Nails

Надеюсь, что со временем кто-нибудь озаботится пополнением этого списка, или, на что надежды намного меньше, Имаи-сан обнародует его лично. На мой взгляд, то, что звучит в зале перед шоу неотделимо от всего последующего, это своего рода маячки, которые дают эмоциональные ориентиры на предстоящем пути. И тем более интересно вглядываться в них, пытаясь уловить знакомое. Японская пара, сидящая прямо за моей спиной, в течение четверти часа занималась именно этим (Шазам, кстати говоря, в таких местах почти никогда не работает, да и за включенный смартфон могут отругать даже до шоу).
Сендайский зал со странным названием «Izumity 21» в этот четверг оказался сюрпризом и в смысле причин от него зависящих напрямую, и в смысле того, на что он, будучи неодушевленным сосудом для звука, повлиять никак не мог. Выглядела площадка не очень перспективно: узкое и плоское помещение с крутым подъемом от сцены, низкий потолок, небольшие колонки. Обычно в таких залах звук довольно грязный, необъемный и бьет партер по макушке все два часа к ряду. Но каким-то образом ни одно из этих опасений не оправдалось, звукооператоры сработали блестяще – с самого начала инструменты и вокал были выведены сбалансированно, абсолютно все предыдущие проблемы удалось решить, и даже «Sapphire», на котором последние две недели было слышно только фальцет, прозвучал великолепно. Оказалось, что причина была в неотлаженной примочке на микрофоне. Вся куплетная часть поется через сильно выкрученный дилей, и вот с этим дилеем как раз и были трудности ранее. Очень надеюсь, что звук доживет в таком виде до записи в Будокане.

черная Калавинка, новые-старые тени и победы над собой

С первой же песни и первой mic session стало ясно, что торопливо-обеспокоенное настроение Тотиги в прошлом, и впереди совершенно другое шоу. Разумеется, об основательном отдыхе и речи быть не могло, но голос Сакураи за эти дни все же восстановить сумел.
Ацуши совсем-совсем не умеет притворяться спокойным и довольным, когда все идет из рук вон плохо, но когда собственная неуемная мощь вновь подбрасывает его вверх, над самим собой, он не в силах удержать в себе ни единого движения этой чудовищной, неумолимой стихии. Это ночное море, равнодушно-беспощадное и неуемное, которое даже о самом себе не имеет никакого понятия и умеет лишь одно – существовать. Было впечатление, что он молчал все эти пять дней, а теперь прежде запечатанные двери с грохотом распахнулись, и с той стороны на зрителей хлынул поток его диковинных видений, и сказок, и яви, и торжества, и ликования, и – печали. Всегда печали. В тот вечер Ацуши был похож на пернатого зверя, который вновь встал на крыло и теперь бесится, празднуя свою силу и молодость. В Старом свете рассказывают сказки о Песочном человеке, который сыплет в глаза детей волшебный песок и таким образом дарит им приятные сновидения. То существо, что носилось по залу, вместо песка роняло на людские головы черные перья, и сны, подаренные ими, неизменно таили в себе тень.
Тени на сцене Buck-Tick – такие же полноправные участники шоу, как инструменты, голос, костюмы и реквизит. Способы работы Ацуши со светом порой сравнивают с приемами Питера Мёрфи из Bauhaus, а также выступлениями Иссэя, особенно ранними. (В качестве яркого примера того, что делал Мёрфи лучше всего посмотреть концерт Gotham 1999). Строгие силуэты, созданные очень лаконичными костюмами, которые проецируются на задник сцены, гротескные, антропоморфные тени на стенах зала, болезненно подсвеченное лицо вокалиста (нередко выбеленное до неестественности), раздражающие мертвенно-белые вспышки, от которых хочется зажмуриться, кроваво-алый свет, который неожиданно заливает синюю сцену (как это делается сейчас во время «Nocturne». Все это было и у Buck-Tick, и у Mortal, но с каждым разом эта мастерская работа раскрывает все новые стороны мира, созданного музыкантами. Инструментарий неизменен – электричество и разноцветные стекла – но оживляет он каждый раз нечто новое. И в то же время до боли знакомое.
Перед «Zekkai», когда сцена полнится гомоном готовящихся начать инструментов, и бас Юты блуждает, ища тональность, на боковые стены зала вдруг ложится огромная, вытянутая до потолка, но не искаженная, черная тень Сакураи – широкие штаны, слегка расставленные ноги, пиджак с узкой талией и широко скроенными плечами, по-мужски плосковатый изгиб к пояснице, выпрямленная спина. Он застыл, чуть отвернувшись от зрителей, одна рука легла на микрофонную стойку. Это мелькнуло видение-силуэт первого «Climax», но – у этой старой-новой тени нет длинных волос, затылок выстрижен, на макушке торчат выбившиеся пряди-перья.
Освещение на «Sapphire» пульсирующее, неверное. Когда Ацуши ложится на пол, изгибы его изломанной фигуры остаются в полумраке, движения тела не видны, а лишь угадываются. Тени здесь точно вуаль – открывают взгляду ровно столько, сколько нужно, чтобы почувствовать дрожь предвкушения, но не удовлетворения.
А вот и совсем другая тень – плывущая, ни на секунду не замирающая, но двигающаяся размеренно, будто бы повинуясь пленившему ее механизму. Когда во время «Love Parade» на экране медленно шествуют фигурки музыкантов и зверей, Ацуши перемещается им в такт, от одного края сцены к другому. Его рука будто бы плещет на зрителей невидимой водой, которую он зачерпывает откуда-то снизу.
Обычно во время этой песни Ацуши ближе подходит к зрителям и танцует возле Имаи, но в этот раз его любви и растревоженного задора слишком много, поэтому и Имаи, и Хидэ достается нежное прикосновение к шее самыми кончиками пальцев на финальных аккордах припева. И, разумеется, нужно быть Имаи и Хидэ, чтоб не развалиться на куски после этого).
Еще одно развлечение, которое уже вошло у Ацуши в привычку – медленно высвечивать разные сектора зала своим переносным прожектором на «Memento Mori», затем с мазохистской чувственностью ослеплять им себя и, наконец, заставлять этот круг света плясать по всей сцене и залу, пока сам он отплясывает, как дикарь, и продолжает петь. Во время этого эпизода в Сендае прямо передо мной абсолютно синхронно, потрясающе слаженно танцевали мужчина крепко за 60, какой-то неправдоподобно седой, как Хаяо Миядзаки, и девушка лет 17, еще школьница. Они прыгали и вздергивали руки вверх, и Ацуши тоже вздергивал, подбадривая всех boys and girls, сколько бы лет им ни было.



Тени живут и в самих песнях, не только в смысле лирики и мелодий – они мелькают в самом исполнении. Этим прекрасны Buck-Tick, несмотря на то, что они – порождение страны, которая стремится сделать все, чтобы лайв был максимально приближен к записи и ни в коем случае не разочаровал слушателей. У этой группы никогда не получается так, как на записи. Аранжировки постоянно развиваются и вспыхивают под разными углами, но кроме того – в их звуке всегда есть какая-то щербинка, неровность, «раздражающая» деталь, как тот самый фальцет Ацуши в «Fantomas». Иногда эта деталь продумана, например, зудящий звук терменвокса на нежной-нежной «Angelic Conversation», а иногда – совершенно случайна. В Сендае Имаи ошибся в органном вступлении к «COSMOS» и сотворил из этого потрясающую импровизацию.
Забавно, что Имаи, в отличие от Толла, всегда открещивался от классического рока и хард эн хэви, хотя «In Rock» Deep Purple все-таки в своей коллекции имеет, а между тем то, что он делает, повторяет многое из арсенала Джимми Пэйджа, начиная от самой концепции работы со звуком и заканчивая конкретными моментами – хотя бы тем же терменвоксом. До Пэйджа терменвокс использовал Брайан Джонс из The Rolling Stones (для пластинок «Between the Buttons» и «Their Satanic Majesties Request»). Однако на рок-лайвах, причем систематически, антенны и усилитель первым стал задействовать Его Демоническое Высочество, причем, как и Имаи, Пэйдж играл на терменвоксе всем телом, а не только руками, как это делается обычно. Джимми вообще был знаменит эпатажными приемами игры на инструментах, которые заложили мощную основу течения visual-key. Здесь, прежде всего, нужно вспомнить его двухъярусную гитару (частенько в «костюме наци») и игру скрипичным смычком вместо медиатора.



И все же, одной из самых потрясающих вещей, которую породил тандем Плант-Пэйдж, равно как и гораздо более взрывоопасный союз Ричи Блэкмора и Яна Гиллана, была дуэль гитары и вокала. В каком-то смысле это соревнование неживой сущности, механизма в человеческих руках и целиком плотского – тела вокалиста – стало квинтэссенцией рок-искусства старой Британии. И самое сложное в этом деле заключалось в том, что стоило переборщить хоть на градус, и удивительное шоу превращалось в бессмысленное позерство. Дуэль гитары и голоса с одной стороны предполагала мастерскую имитацию вокалистом инструментальных пассажей, а с другой – соревнование, плоть и кровь должна была превзойти металл и дерево. Ацуши и Имаи обращаются к этому приему нечасто, но когда это происходит, они привносят в эту игру какое-то особенное, только им присущее чувство опасности, и необратимости, и пугающей сексуальности. Так было во время «Kirameki no naka de» в прошлом году, а теперь – в финале «Sapphire», когда заглавный рифф Имаи Ацуши повторяет отчаянным фальцетным пассажем, и звучит он куда выше, чем гитара.
Когда-то Сара Бернар сказала про великого танцора Нижинского: «Мне страшно, я вижу величайшего актера в мире». Бернар боялась не потому, что Нижинский мог каким-то образом оспорить ее собственную славу, они сражались на разных полях, он покорял балет, она – кино. Просто ей было страшно, и страх этот, должно быть, был сродни тому, что испытываешь, глядя с обрыва на бушующий океан. Когда Сакураи приближается и перед глазами возникает его залитое потом лицо, возникает подобное чувство. Хотя из-за своей пушистой шапки волос, выстриженных перьями, вблизи он навевает мысли о встрепанном черном воробушке.
Пятнистый ткачик – тоже воробушек, а индийские орнитологи как раз недавно выяснили, что он – та самая Калавинка, птица с голосом Будды, о которой писал и Юкио Мисима.
Кстати говоря, Нижинскому посвящен балет Мориса Бежара «Нижинский, клоун Божий» на музыку Пьера Анри и Чайковского. Круг замкнулся. Удивительно, как вокруг таких непохожих, на первый взгляд, артистов возникает сходная диалектика. Тема паясничества, судьбы актера возникает у Ацуши очень рано, и в разные периоды это немного разные клоуны: то смазливый артист на потребу публике, носитель такой исключительной красоты, что она является разновидностью уродства, то жалкий паяц, то паяц, уста которого выплевывают горькую правду о себе и о мире, а то безумец, шут, блаженный Дурак, почти что аркан Таро со всей его тьмой смыслов, но все-таки только почти (как, например, в «Mudai»).
И все же, сколько в этом человеке гордости – чистой, незапятнанной эгоизмом, несколько разрушительной, но неизменно заставляющей его двигаться вперед. Ничего не стоило отказаться от «ILLUSION», ведь и кроме «JUPITER» наверняка было возможно подготовить для анкора что-то еще. Но Ацуши взялся за эту вершину снова – в самом прямом смысле этого слова.
Песня эта уже очень давно не в его тесситуре, она для высокого тенора, а, в общем, куда удобнее была бы для альта. А Сакураи стремится ее спеть на самых верхах, но не уходя в «неживой» фальцет, который не позволяет нужного интонирования и обертонов. Когда Ацуши поет эту песню, он морщится, недовольно качая головой самому себе и прижимая ладонь к виску, стремясь задержать звук в головном резонаторе, цепко ухватиться за тональность и мелодию. Ему тяжело, с него льет пот, но он поет, вылетая из октавы в октаву, и звучит это божественно. И так очевидно, что делает он это не для зрителей и даже не для своих ребят, а единственно для себя, ибо когда кажется, что ты больше не можешь, у тебя нет сил и ты сейчас умрешь на этом самом месте, но все-таки делаешь еще один шаг вперед, – ты растешь. А Ацуши растет непрерывно.
Возвращаясь к визуальной стороне шоу: создается впечатление, что в этом туре у Ацуши какое-то невероятное количество костюмов, и меняются они со страшной скоростью. На самом деле, их не так много, но набор этот капсульный. Все элементы идеально комбинируются и составляют новые образы путем очень быстрых перестановок, которые можно осуществить буквально за минуту, во время небольшого перерыва между песнями. У Ацуши несколько жилетов – короткий и очень длинный, пиджаки, лосины (колготки), которые он надевает под широкие штаны или же просто под пиджак и боа, как на «Django!!!», туника-платье и длинный кардиган из легкой вуальной ткани (скорее всего, шифоновый). За исключением туники и лосин, все элементы черного цвета, но разных фактур, с четким силуэтом, идеально посаженные по фигуре. Кроме того, у него несколько пар полусапожек и ботинок. Особенно полюбились зрителям ботинки с красной подошвой и красные полусапожки на платформе. Кстати говоря, появляются они ровно тот момент, когда Имаи берет свою красную гитару – Fernandes custom BT-MM gold on red.





А это предместья Сендая приоделись снегом к приезду тех, кто умеет вести беседы со стихиями

Из печального и забавного:
- После «Seaside Story» Ацуши неизменно приобнимает Имаи за плечи, и эффект всегда тоже неизменный.
- В этот раз Ацуши был так возбужден происходящим, что на первом объявлении группы успел назвать только ани и Юту, на остальных уже не хватило времени, и все три раза забыл про себя, хотя в предыдущие дни подходил к этому вопросу очень скрупулезно.
- Помня про приколы на предыдущих лайвах, в Сендае Хидэ просто летел на свое место для объявления, стратегически пригнувшись, чтобы не попасть под прямые лучи прожекторов. Это, конечно, вызвало новую волну смешков.
- Прибавилось дам, которые кричат «Аччи!».
- Обратившись к Толлу один раз «официально», дальше Ацуши только ласково повторяет: «Ани, ани», когда хочет привлечь его внимание или подзадорить во время драм-соло.
- Ацуши был в таком хорошем настроении, что несколько раз ходил в народ – спускался на боковые мосты и близко подходил к краю сцены.
- Хидэ потрясно спел с Ацуши в два голоса чуть ли не всю «My eyes & your eyes», причем почему-то в микрофон Имаи.
- Ацуши имитирует не только гитару Имаи, но и бас Юты – во время бриджа «COSMOS».
- К моему удивлению, во время «Babel» Имаи некоторое время держит гитару на коленях, как и в клипе. Зачем – сплошная загадка, поскольку на видео это было сделано для красоты, а играть подобным образом ему все-таки неудобно. Возможно, в этот момент он использует только семплы или легко управляемую эмуляцию, которая не требует обычного положения гитары.

Сет лист тура

1. Dokudanjou Beauty
2. ICONOCLASM
3. ANGELIC CONVERSATION
4. THE SEASIDE STORY
5. ORIENTAL LOVE STORY
6. Speed
7. Love Parade
8. NOCTURNE -Rain Song-
9. Sapphire
10. BABEL
11. BOY septem peccata mortalia
12. Coyote (или Django!!!)
13. Zekkai
14. Memento mori
15. COSMOS

Encore 1:

16. MACHINE
17. MUMA -The Nightmare-
18. Ai no Souretsu

Encore 2:

20. JUPITER (или ILLUSION)
21. My Eyes & Your Eyes
22. New World

---

Кажется, в прошлом году я говорил, что ненавижу литру.
Так вот.
Я ненавижу литру. Самая выматывающая, самая предвзятая и субъективная хуйня на свете. Я предвидел тысячи сливов еще на подходе и даже не готовился. Жаль, конечно, но больше из-за пошатнувшихся привилегий, чем из-за того, что я ебобо и не смог проанализировать текст про Аллаха. Текст, кстати, клевый был, и мне действительно не хватает разбалловки, вдруг я опять слил творческое, а с анализов все в порядке.
Потрачено.



UPD
оказывается, я не такое уж и ебобо, а слился на творческом

@темы: ссаная литра

---

Люблю, — но реже говорю об этом,
Люблю нежней, — но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ.

Тебя встречал я песней, как приветом,
Когда любовь нова была для нас.
Так соловей гремит в полночный час
Весной, но флейту забывает летом.

Ночь не лишится прелести своей,
Когда его умолкнут излиянья.
Но музыка, звуча со всех ветвей,
Обычной став, теряет обаянье.

И я умолк подобно соловью:
Свое пропел и больше не пою.

Шекспир, сонет 102

---

Думал Али о болях, посетивших тело, и о теле думал:
“Вот и конец близится, — что же останется? что не умрет от меня, Али Гасана? что вечно?“
И голос вечерней птицы отзывался в душе его:
“Душа твоя не умрет, Али. Живая душа твоя“.
И еще вопрошал Али, помня слова Пророка:
“Что есть душа моя?“
И голос звезды вечерней отзывался его душе:
“Дела твои на земле, Али. Дела по слову Закона“
Думал еще Али: чего же мятутся люди и собирают тленное, если только душа бессмертна?
И еще думал, как смеялись над ним базарники:
— Старый Али потерял рассудок! боится смерти и собирает хлеб на сто зим, а ему и одной не выжить! Вот безумный: продал овец, и виноградник, и поле, и черешни, и орехи у водоема, и коней, чтобы запасти хлеба, будто сто лет будет грозить голод!
И радовалась душа его, что послал Великий ему б е з у м и е.

И. Шмелев. Голос зари

---

вероятнее всего, мои желания поступить в мгу и, одновременное с этим, участвовать в зфб стоит списать на помутнение рассудка

---

крикаю с Шульдиха
из разряда тех персонажей, которые ведут себя, как полное дерьмо, но чем-то неуловимо привлекают
он одевается как Дива
а еще у него сейю классный

---

14.11.2017 в 03:42

Пишет  ~McLaren~:

Buck-Tick 11.11.2017 в Кобе


В Японии существует полу-легенда–полу-шутка о людях, которые приносят за собой дожди и тайфуны. Иногда это суеверие распространяется на целые коллективы. «Группой дождя» считается, например, Luna Sea. О Сакураи тоже порой говорят как о человеке-дожде, в этом году он даже самолично обещал тайфун в сентябре, во время Парада, и обронил, что почти желает прихода бури, что для его мироощущения, наверное, все-таки необычно. В его поэзии образ небесной бури зачастую связан с необратимым роком, предчувствием несчастья, беды. Но как человек, всегда видящий тени, прячущиеся даже в самом светлом и чистом месте, в месте, которое японцы назвали бы kirei, он никогда не проводит четкой границы между страхом и вожделением, радостью и предощущением смертного холода где-то в межреберье.
В прошлом году, в Сидзуоке, перед лайвом Buck-Tick я видела, как на остров обрушился ледяной тайфун не в сезон, люди падали на колени прямо в лужи, чуть не оказываясь под колесами машин. А буквально за час до концерта термометр показал 18 градусов по Цельсию и в садах стали распускаться нарциссы и розы.
В минувшую субботу с моря тоже вдруг натащило черных штормовых туч, а уже в полдень смотритель замка Химедзи сообщил нам, что буквально этой ночью расцвета фую-дзакура, осенняя вишня. Ее ждали позже, ближе к концу ноября, но она решила, что пора, не иначе как почувствовав сродные движения стихий.

фую-дзакура, гитарные примочки, неизбывная нежность сама

Вот она, во всем своем великолепии.



Ки-но Цураюки, один из 36 бессмертных поэтов Японии в предисловии к «Кокинсю» выразил это так: «Поэзия без усилия приводит в движение Небо и Землю, пробуждает чувства невидимых взору богов и демонов, смягчает отношения между мужчиной и женщиной, умиротворяет сердца яростных воителей». В XVIII веке, пытаясь выявить суть и назначение поэзии вака, размышляя о природе Мотоори Норинага возводил слово «uta» (песня)к глаголу«uttau» – «взывать», «просить». Тот, кто сочиняет стихи и поет их (а японская поэзия предназначена именно для пения), разговаривает со стихиями, это было очевидно и для древних японцев, и для японцев гораздо более современных. А если принимать что-то как неизбывную данность, то оно непременно становится ею.
Зал в Kobe Kokusai Hall вместительный и красивый, отделанный благородного оттенка деревом. Ложи-балконы по бокам напоминают круглые индонезийские лодочки. Лайв традиционно предваряют тщательно отобранные треки. В этот раз звучат в основном джазовые стандарты, среди которых «It Don't Mean a Thing (If It Ain't Got That Swing)» Дюка Эллингтона; из более современных вещей – Goldfrapp «Ooh La La». Рядом со мной сидит мужчина под 60 с ногтями, выкрашенными в розовый цвет и инкрустированными крупным жемчугом. Каким-то образом его маникюр удивительно сочетается и с этим призывным

Switch me on
Turn me up
Don't want it Baudelaire
Just glitter lust
Switch me on
Turn me up
I want to touch you
You're just made for love

… и с оформлением сцены. Огромный полупрозрачный экран с геометрическими выпуклостями и углублениями напоминает игру «Самоцветы или кристаллы». Во время интро на него проецируется небольшой ролик, в основном составленный из эпизодов видеоклипов группы разных лет. А после – вертикальные опоры поднимаются и отодвигаются вглубь сцены, свет гаснет, и они превращаются в арматуру ЛЭПов, подвешенных к потолку.
На первых двух песнях техники отчаянно выстраивают звук под заполненный зал, и вот, с первыми аккордами «Angelic Conversation» живой, почти сырой микрофон доносит до самых отдаленных уголков темного пространства чистый, летящий вверх голос. Кажется, голос этот рождается очень легко, играючи, как бы между делом, между бликами прожекторов, между легчайшими облачными вздохами, и только движения грудной клетки выдают чудовищную внутреннюю работу. Где-то там, под одеждой и кожей сокращаются мышцы-стальная проволока и легкие раздвигают кости, так что грудная клетка вдруг поднимается вверх, точно айсберг, вздымая ткань туники. Сегодня все парит, не касаясь земли, точно фун – легчайшая азиатская морось, тонкие ниточки воды, висящие в воздухе по утрам. Парит высоко выстроенная гитара Имаи, парит голос Ацуши, парят полы его черного кардигана с широким-широким шифоновым подолом. И даже печальные, темные песни не рождают чувство тревоги, не заставляют неуютно ежиться. Зал испускает единый восхищенно-удивленный возглас, когда звучат первые аккорды «Coyote». Очень часто Ацуши закрывает голову и лицо, когда исполняет эту вещь, но сегодня он стоит открытый, обнаженный, полностью обращенный к залу и просит не переставать хлопать в такт. Кажется, эти сухие ритмичные хлопки уводят его во всю ту же смертную страну, о которой он поет, но самый путь дарит ему радость и утешение.
Очень глубокий, почти утробный дум-вокал «Babel» оборачивается подобием рок-оперы, длинными, мощными вокальными пассажами, которые дробит гитара Хисаши, эмулирующая клавишные.
После выхода видеоклипа мне до зуда под ногтями было интересно, каким образом Имаи на самом деле добивается эффекта игры на арфе перед бриджем, какую гитару в этот момент использует, что из примочек задействовано. На видео он играет на Fernandes Stabilizer, причем держит ее на коленях корпусом вверх, как цитру, но верить таким вещам нельзя. Даже звуку записи верить не стоит, поскольку многое из того, что возможно в студии при помощи сложной аппаратуры и многократных наложений звука, невозможно повторить на концерте. Имаи-сан, как и Джимми Пэйдж в свое время, попал в ловушку всех гениев звука. То, что он сконструировал в своем воображении и в студии, во время лайва воспроизвести порой нереально, особенно, в одиночку, и многие вещи на второй, третий взгляд оказываются вовсе не тем, чем казались поначалу. Так, например, в «Boy Septem» то, что на альбоме сыграно на синтезаторе (как в «Lady Sceleton»), в зале оказывается педалью Electro harmonix с эмуляцией церковного органа.
Очевидно, сложность аппаратуры Имаи – это основная причина, по которой группе приходилось играть под фонограмму во время выступлений на телевидении, поскольку студии просто не были предназначены для всех его педалей, усилителей и педалбордов.
В разные годы Имаи-сан тяготел к разным приемам построения звука, но одно оставалось неизменным: сами способы модификаций всегда были комплексными и многоуровневыми, он никогда не использовал что-то одно. Он использовал и гитарные синтезаторы-мультиэффекты и собственно гитарные синтезаторы (вначале Roland GR707, затем различные модели Fernandes Stabilizer). Начинал Имаи с обычных педалей. Когда же управляться со всеми примочками сразу стало невозможно, он начал задействовать свитчер.



Вот такой. Это switcher \ switching system, т.е. по сути педалборд, выведенный на футсвитч. Существует эта милейшая вещь для того, чтобы гитарист не отплясывал на сцене народные танцы своей родной державы, путаясь в проводах, а отплясывал их совершенно непринужденно, и если уж падал, то только по собственному желанию, чем г-н Имаи и занимается. Все примочки аккуратно лежат за сценой и от каждой подведен шнур к соответствующей кнопке. Свитчер позволяет выбрать не только примочку, но и то, на какой комбик по ходу действа переключиться. Кроме того, можно включать примочки в нехарактерной последовательности.
Что касается любимой гитары Имаи – Fernandes Stabilizer – то ее западные гитарные эксперты дружно окрестили излишне навороченным порождением visual key из-за нехарактерной формы корпуса и изогнутого ложного грифа. Кроме того, на Западе больше тяготеют к олд-скульным примочкам типа тех же педалей, а использование панели контроля (ручки-свитчеры на корпусе) непосредственно на самом инструменте считают неудобным. Впрочем, удобство – дело привычки. Леворуких гитаристов в этом мире тоже немного. Эстетика, разумеется, играет свою роль, но Имаи-сан ни в коем случае не стал бы приносить звук в жертву визуальной красоте.



Несмотря на то, что эта гитара выглядит весьма футуристично и насквозь пластиково, гриф у нее выполнен из клена, а корпус из ольхи, да и все остальные материалы ничем не отличаются от тех, что используются в классических моделях мэтров 70-ых годов. Инструмент Имаи – это по сути своей обычная электрическая гитара, на которую установлен полифонический звукосниматель, передающий сигнал с каждой струны. Блок управления помогает вручную регулировать баланс между гитарным и синтезаторным звуком. Такая гитара способна воспроизводить звуки практически любого инструмента. Именно с помощью гитарного синтезатора были сыграны «колокола», а затем «орган» в «Taiyou ni Korosareta» (Fernandes custom BT-MM (gold on) red №1).
Как я и предполагала, в субботу у Имаи в руках был не Fernandez Stabilizer, а другая модель. Кажется, это было нечто похожее на Fernandes Zo-3 Lucy, но уверенности нет. К тому же, во время «глиссандо на арфе» сцену стратегически засветили, полностью ослепив зрителей.
Ацуши перебросил эфемерный мост от «COSMOS» к «ILLUSION», и несмотря на то, что между ними были совсем иные по характеру вещи, это ощущение легкости и тепла осталось в воздухе, будто в ожидании второй песни. Сакураи умеет очень разные вещи: страшные, веселые, отвратительные, наполненные любовью, жестокие, ласковые, он умеет одним куплетом погрузить в сырой и липкий мрак отчаяния, как это было в Будокане в прошлом году. Но если он позволяет себе быть нежным, то это такая всепоглощающая хлопковая нежность, которая заставляет ростки космей проламывать дерево помоста и лож, пробиваясь жизнью. В Кобе было именно так. Изнутри прекрасного тела на нас смотрело нечто еще более прекрасное, по-отечески ласковое, по-мальчишески любопытное и смущенное, полное нетерпения спеть уже наконец песни нового альбома. Все они, все пятеро, словно ретивые призрачные кони-бакэмоно, роют копытом землю в предчувствии грядущих песен.
Из забавно-печальных отрывочных наблюдений:
- Зал хорошо понял, что на вопли отзывается только Юта. Поэтому теперь все кричат Юте.
- Во время «COSMOS» Ацуши, напевая «uh-uh-uh» отправился общаться с Ютой, практически превратив слово «песня» в его имя.
- «ILLUSION» поется на самых верхах, это почти предел баритонального тенора, и после того, как песня кончилась, а Ацуши захотелось что-то сказать залу, он вначале не смог этого сделать, потому что осип. А возможно, еще и приболел. Народ бесчувственно посмеялся, услышав его короткий кашель.
- Имаи-сан написал для интро «COSMOS» новое органное вступление в стиле нео-классики. И это был космос.
- Ацуши попытался немного раздеться на «Boy Septem», но как-то потерял себя в своих широких одеждах. Со штанами ничего сделать не получилось, тогда он придумал поднять тунику. Но под туникой оказались все те же штаны и футболка. На этом он оставил свои попытки.
- Теперь всех членов группы Ацуши объявляет дважды, а то и трижды (кроме себя), причем делает это довольно медленно и с расстановкой. Ани после своего объявления играет соло, подшучивая над залом – когда все думают, что уже конец, он снова ударяет то по снэру, то по тарелкам. Ацуши это очень нравится и он просит его продолжать.
- Ацуши кричит «Хидэ!» даже не на его песнях и не во время его соло. Просто, чтобы Хошино-сан взбодрился.

---

может, когда-нибудь

что-то захотелось на зфб

VND

снова очень красивое оформление у команды гуля



это уже становится традицией
я очень люблю Ичиго



он! двигается!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

о тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета

---

«Гья, гья, гья, гья», – послышался из сада стрекот. Это цикада, которая сидит на вишне, что растет слева, почти касаясь карниза. Неужели у цикады такой противный голос, – усомнился Синго. И все-таки это цикада.
Интересно, цикады тоже боятся страшных снов? Цикада подлетела и опустилась на сетку от москитов.
Синго схватил ее, но она не стрекотала.
– Немая, – пробормотал Синго. – Это другая цикада, не та, что верещала «гья».

Ясунари Кавабата. Стон горы

---

04.11.2017 в 01:19

Пишет  Фобс:

Бродящая по интернетам тема - открываете гугл переводчик, включаете перевод с монгольского на русский
и в монгольскую часть вбиваете случайные наборы букв, которые переводчик смог бы распознать как монгольский
(больше букв "э", господа, больше "э")
Я решил устроить себе фандомный забег, вбивая вместе с беспорядочными буквами имена известно каких товарищей




-если вбивать имя Кокочу в любых вариациях, будет либо какао, либо шоколад, либо кокос, либо кокосовый шоколад-



-если написать, что Кокочу плохой шаман, переводчик скажет КОКОКОКО-

Плюс пять

А это в рамках грядущего великого кина о великой войне
Прям плотбанни для пронового фикла с мпрегом









И немного сути

---

Зашла посмотреть, чо как на дримвизе, но что-то пока вообще не ебу
Для человека, который наделал триста с лишним постов за полтора года, мне поразительно нечего туда переносить
ну не нытье же, в самом деле

---

ух-ты, мне кинули ачивку


ну и как обычно, куда я без этого каждый год

@темы: доге

---

культура вообще есть продукт длительного предшествовавшего развития, а не только настоящего момента

---

иди в жёппу, читайгород
где мои блядские восемь процентов скидки, ну где, а
сука